Ю.Н. Караулов

ТИПЫ КОММУНИКАТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ НОСИТЕЛЯ ЯЗЫКА В СИТУАЦИИ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ЭКСПЕРИМЕНТА

 [Сатин]: Что такое человек?.. Это не ты,

не я, не они... нет! — это ты, я, они,

старик, Наполеон, Магомет... в одном!

 (М. Горький)

В работе по построению "Ассоциативного тезауруса современного русского языка" (АТРЯ)[1] одним из важных этапов — после проведения опроса носителей языка — является обработка и оценка полученных анкет с целью исключения тех из них, которые не отвечают условиям свободного ассоциативного эксперимента. Как правило, это такие анкеты, в которых не соблюдены сообщенные испытуемым правила ответа на содержащиеся в анкете стимулы. Нарушения обусловлены тем, что испытуемый отвечает не на предложенные ему стимулы, а на какие-то свои собственные, никак не связанные с включенными в анкету. Подобные ответы — как единичные и случайные — встречаются довольно часто, по меньшей мере в 20% всех анкет. Но выбраковке подлежат только те анкеты, в ответах на которые подобные реакции оказываются преобладающими, т.е. составляют до 50% всех ответов. Испытуемый как бы перехватывает коммуникативную инициативу у экспериментатора и ставит над ним свой собственный эксперимент. Ср. фрагмент отклоненной анкеты №11084[2], в которой испытуемый, игнорируя стимулы, пишет по вертикали обращение к проводящим в этой аудитории ассоциативный эксперимент преподавателям:

 

                               6649        умно                      — чего

                               4672        жлоб                      — вы

                               4677        за бугор                 — от нас

                               4436        городить               — хотите

                               6347        советским             — дорогие товарищи

                               4709        зажигать               — и

                               3991        акцент                  — зачем

                               6647        сук                         — вам

                               4876        канава                   — все это

                               5751        подлый                 — нужно

 

Основное отступление от правил проведения эксперимента здесь заключается в том, что испытуемый разрушает модель квазидиалога с экспериментатором, которая заложена в анкете: в ней стимул выступает заменителем реплики (фразы, высказывания, обращения) экспериментатора к испытуемому, а реакция служит заменителем ответа последнего на это обращение к нему. Краткость, однословность того и другого есть чисто техническая условность, которая призвана облегчить проведение эксперимента. Отсутствие каких бы то ни было заранее предусмотренных и сознательно введенных связей между предлагаемыми стимулами, т.е. по вертикали в левом столбце, превращает анкету в совокупность интимных микродиалогов двух участников. В приведенном же отрывке испытуемый, перехватывая активность инициатора диалога, т.е. говорящего, ставит тем самым экспериментатора в позицию "второго номера" в диалоге, т.е. отвечающего, и развертывает собственный монолог, располагая связный текст по вертикали в правом столбце.

На самом деле число отклоненных анкет на всем их массиве оказывается ничтожно малым: на 3000 анкет третьего этапа ассоциативного эксперимента (1994–1996 гг.) забракованных приходится менее 1%. Вместе с тем, в каждой анкете так или иначе проявляется индивидуальность конкретного испытуемого, отдельного участника микродиалогов с экспериментатором. Анализ большого массива анкет дает возможность сделать некоторые обобщения, позволяющие говорить как о типовых характеристиках усредненной, совокупной языковой личности носителя современного русского языка, так и о типах коммуникативного поведения этой обобщенной, в известном смысле сконструированной исследователем, личности.

Здесь я должен отметить, что этот парадокс — парадокс единичных наблюдений за одной индивидуальностью, но переноса, распространения их результатов на всю совокупность индивидов, составляющих некоторую речевую общность, — представляет собой неизбежное свойство всякого массовидного лингвистического исследования. Так, при сборе диалектного материала приходится подчас пользоваться данными, полученными от единственного коренного жителя той деревни, которая входит в сетку обследуемых пунктов в лингвогеографическом пространстве диалектов. А затем эти однократные свидетельства вносить в системную характеристику соответствующего говора. В нашем случае мы имеем дело с тем же парадоксом, но в перевернутом виде: статистически обобщенные и скомпонованные в сеть — ассоциативно-вербальную сеть (АВС) — данные индивидуальных ответов и индивидуальных анкет мы трактуем как принадлежность одного человека, одного абстрактного носителя языка — усредненной языковой личности (ты, я, они, старик, Наполеон, Магомет ... в одном!).

I. Основной закон АВС

Опыт построения двух томов (в четырех книгах) "Ассоциативного тезауруса" и анализ воспроизводимой в нем ассоциативно-вербальной сети [см., напр., Караулов 1993; 1994] приводят к пониманию психо-физиологического и знаково-системного (собственно языкового) по своей природе закона, который лежит в основе ее организации и придает ей статус модели языковой способности, отражающей  язык в его предречевой готовности. Соединение двух оснований АВС — психического и семиотического — указывает на ее принадлежность не системе только, и не текстам только, но их производителю человеку — носителю языка, языковой личности, т.е. некоторому индивидууму, лицу. Однако это "лицо", проглядывающее в составе и структуре АВС, лишено конкретных, идентифицирующих его черт: оно носит обобщенный, усредненный за счет статистической массовидности опроса характер, т.е. выступает не как отдельная, неповторимая индивидуальность, а как собирательная национально-языковая личность, как личность-конструкт.

Суть того, что я хочу назвать основным законом АВС, состоит в следующем: все разнообразие связей, которые обнаруживаются между словами и словоформами в сети (т.е. в парах S « R — между стимулами и реакциями, между реакциями и стимулами), можно обобщить в одном широком понятии — понятии предикации. Употребляя этот термин в расширительном смысле — как символ, отражающий содержание основного закона АВС, я хочу тем самым подчеркнуть, что деятельность испытуемого в его ответах на стимулы полностью покрывается этим понятием и вся сеть организуется на принципе предицируемости, на принципе предикации, понимая под последней:

а) и элементарно-логический ее смысл — как приписывание признака предмету:

б) и расширенное ее толкование, включающее процессы оформления предикативности и построение предикативных структур, т.е. предложений; такое толкование позволяет включить в содержание понятия не только предикацию в указанном выше узком смысле, но также и прочие равновеликие ей функции, которые могут получать наряду с ней выражение в высказывании, а именно, номинацию, локацию и оценку. В этом отношении предикацию можно приравнять к понятию сказуемости, как его понимал А.М.Пешковский: сказуемостью обладает то, что может быть сказано: это "сказываемое", т.е. элементарные речевые единицы, минимальные составляющие "сказа" (сказа — по Пешковскому), которые могут представлять собой как словосочетание, так и словоформу, а в предельном случае могут использоваться и самостоятельно, вне "сказа", например, в качестве заголовков (о земле; в лесу; в лесу и в поле; ранней весной; встреча друзей, наказать виновных и т.п.):

в) и, наконец, в понятие предикации здесь вкладывается также психологический смысл, подразумевающий активную позицию говорящего, который в ответ на стимул начинает предицировать, осуществлять предикацию в указанном выше смысле б), т.е. в широком смысле. В таком понимании предикация есть процесс и результат проявления иллокутивных сил носителя языка: в анкете запечатлено действие иллокутивных сил конкретной индивидуальности, тогда как в АВС в целом (точнее в том ее состоянии, которое зафиксировано в "Ассоциативном тезаурусе") мы имеем дело с результатом действия иллокутивных сил абстрактной языковой личности носителя.

Таким образом, основной закон, на котором держится организация АВС, которому подчинены все связи между элементами сети, т.е. между находящимися в ее узлах словами в лемматизированной форме, словоформами или словосочетаниями, есть закон предицируемости этих связей: предикация правит отношениями в АВС. В качестве иллюстрации того, как в ответах одной индивидуальности распределяются четыре типа синтаксем, покрывающих понятие предикации в широком смысле, приведем типичную анкету среднего испытуемого, обозначив в ней начальными буквами тип отношений между стимулом и реакцией: П — предикация в узком смысле, т.е. в смысле а) — см. выше; Н — номинация, в том числе дефиниция; Л — локация; О —  оценка[3].

Итак, анкета № 11005: пол ж., возраст 18, родной язык русский, специальность студент ФРЯЛ (факультета русского языка и литературы Пензенского пединститута), дата заполнения анкеты 21.11.95 (порядок следования стимулов таков: сначала читается левый столбец до конца, затем правый).

 

великолепный    — вечер           Н   мохеровый        — шарф                           Н

промокнуть          — насквозь     О   родина               — моя                              П

масляные             — пятна         Н   молодежь          — крутая                        П

седой                      — мужчина    Н   Лена                  — подруга                       П

в доску                   — пьяный        О   исключение     — из правил                     Л

стерва               — капитальная   П   в трубу               — пролететь                  П

теннис               — настольный   П   сушеная            — рыба                            Н

единица                — денежная   П   спускаться       — с небес                         Л

дергать                  — за косичку  Л    стучаться         — в дверь                         Л

Шиллер                 — отменный  О   добираться       — домой                          Л

ботаник                 — учитель      Н   пора                   — идти                            П

срочный                — заказ           Н   игрок                 — в карты                      П

лямка                    — тяжелая    П   ЭВМ                   — машина                       П

налог                     — огромный   П   предосторожность — чрезвычайная       П

престижный         — факультетН    сексуальный    — мужчина                     Н

тюрьма                  — страшная П   мести                 — двор                             П

импортный           — телевизор   Н   пуховый            — платок                        Н

прокиснуть          — молоку        П   в стельку          — пьяный                        О

разбиться             — о скалу        Л    прохлада           — освежающая              П

гонки       — мотоциклистов      П   потомки            — древние                        П

лить                       — воду             П   выбросить        — мусор                           П

подниматься        —по лестницеЛ    град                    — аплодисментов          П

крестьянин          — бедный        П   выпускной        — бал, вечер                    Н

прием        — великолепный         П   пушистый         — котенок                      Н

наставник             — опытный    П   пузырек            — с жидкостью             П

свеча                      — горящая     П   планы                — сверхсрочные              П

стреляный            — волк             Н   сжать                 — урожай                       П

дорогая                  — женщина    Н   жара                   — страшная                   П

любитель             — кино            П   загнивающий   — картофель                  Н

злостный              — алкоголик   Н   беспечность     — полнейшая                  П

моральный           — кодекс         Н   фига                   — вам                              П

сгущать                 — краски        П   переплыть       — реку                             П

мучить                  — кошку         П   загорать            — на пляже                     Л

Греция                  — древняя       Н   правда               — колющая глаза           П

ГАИ                       — на дороге   Л    лезть                 — на рожон                    П

Бостон                   — город          П   полированный — стол                            Н

Кремль                 — в Москве     Л    вне очереди      — инвалиды                     П

деготь              — что-то плохоеП    долг                    — денежный                   П

тропа               — проложенная   П   обидно               — до слез                         О

прав      — тот, кто сильнее       Н   кудрявый          — юноша                         Н

лягушка                — здоровая     П   уверенность     — в себе                           Л

шейка                    — тонкая       П   ножка                — стула, кровати          П

безысходность  — невыносимаяП    бодрый              — человек                        Н

правильный         — человек       Н   пнуть                 — ногой                           П

заработать            — денег           П   нищета              — полная                         П

Восток                   — Дальний      Н   доносить           — на кого-то                 П

увольнение — по собств. желанию П поступок       — хороший                      П

отшельник            — человек      П   шнурок              — развязался                  П

по-новому             — жить          П   партийный       — человек                        Н

 

Анкета эта — ничем особенно не выделяющаяся, содержащая простые, порой даже примитивные ответы, среди которых слово человек (самое частотное в АТРЯ и по широте и неопределенности своего значения приближающееся к местоимениям) встречается 4 раза, будучи дополнено гипонимами мужчина, женщина, юноша и подруга. Единственная отличительная черта анкеты в том, что все пары S–R в ней представляют собой синтаксемы, модели двух слов, т.е. правильные словосочетания русского языка. Более чем в половине этих синтаксем реализуются предикативные связи, в четвертой части пар S–R представлены отношения номинации, тогда как локация и оценка составляют незначительный процент отношений, связывающих стимул и реакцию в ответах данного испытуемого.

Этим примером я хотел бы еще раз продемонстрировать вездесущность предикации, а также ее широкий спектр, с одной стороны, и готовность, с другой стороны, носителя языка постоянно предицировать, используя при этом готовые речевые формулы, обладающие воспроизводимостью и много раз, вероятно, использованные им прежде в его повседневном общении и создаваемых им текстах. Иными словами, я утверждаю со всей определенностью, что синтаксемы, зафиксированные в парах S–R, не являются результатом порождения, не возникают в акте творения, творческого созидания словосочетания именно на данный случай, а воспроизводятся спонтанно и бессознательно подобно любой другой целостной единице (штампу, идиоме, афоризму) в том виде, как они неоднократно употреблялись ранее в текстах данной языковой личности или ее референтной группы. Таким образом, в актах обычной, нормальной коммуникации, если только у нас нет специальной установки на творчество, на отказ от привычного и обыденного, мы оперируем автоматизмами — готовыми формулами и рутинными оборотами, постоянно "цитируя себя", если воспроизведенную из собственных прежних текстов синтаксему или словосочетание позволено будет назвать "цитированием".

В приведенной анкете, как я отметил выше, все пары S–R оказались синтаксемами, т.е. такими словосочетаниями, члены которых могут встречаться в текстах в непосредственном контакте друг с другом, так сказать, с нулевым интервалом между ними. Подобные реакции традиционно называются синтагматическими. Понятно, что далеко не все пары стимул-реакция — и в ответах одного испытуемого, и в ассоциативно-вербальной сети в целом — бывают связаны таким непосредственным образом. Примерно 25–30% пар S–R в АВС обнаруживают отношения иного рода, традиционно квалифицируемые как парадигматические, ср.:

команда — футбол              партнер — дело                 лопнуть — шар

вырастать — небо                ревность — дружба         явление — природа

беспокоиться — повод        загорать — солнце            гусеница — бабочка

Арктика — северный полюс стресс — депрессия            операция — хирург

пригородный — дачный      интеллект — эрудит       вал — крепость  

 

Взглянув на подобные пары не "от системы", как они обычно рассматриваются, а "от текста". т.е. с точки зрения возможной встречаемости их членов в одном тексте, мы можем сделать утверждение, против которого едва ли кто-то решится возражать: члены каждой из этих "парадигматических" ассоциативных пар с высокой степенью вероятности можно обнаружить в одном и том же тексте, причем тексте довольно небольшого объема. Интервалы, в которых они могут появляться, колеблются от нулевого до размеров всего текста, включая промежуточные его отрезки, — от малых, таких как предложение, несколько предложений (сверхфразовое единство) — до абзаца, и целого раздела. Что касается приведенных примеров, то среди них обнаруживается три разновидности пар, различающихся величиной минимального интервала, на котором они могут встречаться в одном тексте:

— во-первых, это ассоциативные пары, которые путем минимальных морфологических преобразований трансформируются в синтаксемы с нулевым интервалом между составляющими их словами. Ср., команда — футбол > футбольная команда, лопнуть — шар > шар лопнул, явление — природа > явление природы[4];

— во-вторых, это такие пары, которые тоже в результате трансформаций образуют синтаксемы, словосочетания, входящие в одно предложение гипотетического текста, но члены таких словосочетаний разделены интервалом на один шаг больше нулевого, ср., вырастать — небо > вырастать до неба. Беспокоиться — повод > беспокоиться по поводу, загорать — солнце > загорать на солнце;

— и в третьих, мы видим здесь ассоциативные пары, которые не могут образовывать синтаксем, но могут рассматриваться как лексические элементы — актанты — пропозиции, которые в результате опять-таки простейших трансформаций превращаются на поверхностном уровне в предложение русского языка; иными словами в приводимых ниже парах можно разглядеть потенциальное предложение [см., напр., Адамец 1978] и сами члены пары встречаются друг с другом в рамках одного предложения, ср., гусеница — бабочка > гусеница превращается в бабочку, ревность — дружба > ревность омрачает дружбу, стресс — депрессия > стресс вызывает депрессию, хирург — операция > хирург проводит операцию, интеллект — эрудит > эрудит вовсе не всегда блещет интеллектом и т.п.

Предложенный здесь взгляд на ассоциативные пары — взгляд "от текста" снимает традиционное различие между "парадигматическими" и "синтагматическими" реакциями и позволяет все их трактовать как следы текстов, которые проходили в разное время или проходят в данный момент через АВС испытуемого. Может быть, несколько тривиализуя ситуацию, я готов утверждать, что в ответах на стимулы свободного ассоциативного эксперимента носитель языка как бы "цитирует" себя, актуализирует известные ему тексты, осуществляя предикацию (в широком смысле) стимула.

Разбуженная предложенным ему стимулом иллокутивная сила говорящего толкает его к предицированию, а память услужливо приводит тотчас же его личный (или принадлежащий его референтной группе, целиком одобряемый и принимаемый им) прецедент, извлеченный из типичного для него текста, из его текста, им когда-то произведенного и только ему принадлежащего. След этого текста (этих текстов) резюмируется, как правило, парой, связанной отношением предикации (в широком смысле). И уже не важно, является ли эта пара грамматически оформленной синтаксемой или она деграмматикализована, представляет собой то, что было ранее названо синтаксическим примитивом [Караулов 1993: 86, 191 и след.] и может быть легко возвращена в форму словосочетания с минимальным текстовым интервалом между его членами путем несложных преобразований (см. выше две первых разновидности только что рассмотренных парадигматических пар).

Принципиально ничего не меняется и при оценке третьей разновидности парадигматических пар, когда с помощью лексических показателей-актантов "цитируется" целое предложение из принадлежащего данному испытуемому текста, но цитируется в виде пропозиции, в которой предикация опущена, не указана в явном виде, однако при реконструкции исходного предложения легко восстанавливается, поскольку имплицитно всегда задана, подразумевается говорящим (оставаясь на уровне его внутренней речи: вспомните — "Внутренняя речь предикативна по преимуществу"), хотя на поверхностном уровне — в своем лексическом выражении — и может варьироваться в довольно широких пределах.

Итак, основной закон АВС как бы призывает нас; ищите предикацию, которой связаны два узла в ассоциативно-вербальной сети — стимул и реакция, — представляющие собой вместе со связывающим их отношением предикации след текста, порожденного когда-то данной языковой личностью на базе данной АВС.

II. Коммуникативные тактики испытуемых

Большинство анкет содержит в среднем пропорционально соотносимое число пар S–R с явно выраженной предикацией (зажигать — свечу, советский — паспорт), синтаксически примитивизированной предикацией (порхать — бабочка, паршивый — овца) и предикацией "скрытой", восстанавливаемой через пропозициональные актанты (милиционер — порядок, борец — ринг), и в этом отношении такие анкеты являются как бы безликими, ничем не выделяющимися и создающими некоторый равномерно структурированный общий фон, отражающий стандартное поведение носителя языка в ситуации эксперимента с его языковой способностью. Стандартность коммуникативного поведения подразумевает в данном случае отсутствие целеполагания в каждом акте коммуникации (ассоциирования) с воображаемым партнером (экспериментатором), отсутствие сознательно запрограммированной установки и, я бы выразился даже сильнее, — незаинтересованность испытуемого в результатах (каждого акта) коммуникации, что вполне в данном случае отвечает задачам самого эксперимента.

Тем ярче на этом равномерно усредненном фоне выделяются анкеты, в которых отчетливо проглядывает языковая индивидуальность того или иного отдельного испытуемого, проявляющаяся в его предпочтениях, которые он отдает либо каким-то типам предикации, либо каким-то семантическим характеристикам результирующей синтаксемы или пропозиции, составленным из стимула и реакции. Надо сказать, что такого рода выделяющиеся на общем фоне анкеты не выходят за рамки рассмотренных выше разновидностей "незаинтересованной цитации" текстов, а лишь подчеркивают склонность некоторых групп носителей языка к определенным моделям или их настроенность в момент эксперимента на тексты определенной направленности. Иными словами, то, о чем пойдет речь ниже, следует трактовать как акцентуированные анкеты, в которых гипертрофированно представлен какой-то один тип предикации, а их авторов — как личности, ориентированные на определенные тактики предицирования. Как будет видно из приводимого ниже материала, акцентуированными могут стать все типы отношений, наблюдаемые между стимулом и реакцией в АВС.

"Предикатная" тактика (приписывание признака предмету, и, как крайний случай, — грамматически оформленная результирующая синтаксема S+R):

Анкета № 10370 (ж., 19 л., биолог, Иркутский ун-т, 9.03.95 — модель "суш.+глаг." составляет около 50% всех ответов)

Франция — пала                        Сократ — сказал               бордюр — покрашен

ЭВМ —  сломалась                    бассейн — течет              хохол — лжет

берлинская стена — рухнет      Славянка — звучит          спасение — будет

бомж — безразличен                  подачка — кинуть            Днепр — течет

романтика — влияет                 шипы — колют                 глагол — спрягается

рябина — гнется                       пыль —  летит                 крышка — падает

камин — пылает                        копыто — топчет            баба — пляшет

анфас — пропал                          болванка — крутится     расход —  идет

интеллигент — думает              матрица — пишет           норка — бежит

Нью-Йорк — восстал               консервы — испорчены    Ельцин — лжет

пролетариат — бастует           стрелка — показывает   какао — горчит              

инопланетянин — прилетел     тюрьма — ждет              Мальвина — плачет

Великий Новгород — пал         бесы — играют                крюки — висят

диалект — развивается             руководитель — ведет     почта — приехала

 

Другой разновидностью той же тактики, заключающейся в приписывании признака предмету, является преимущественное воспроизведение синтаксем (иногда в визе синтаксических примитивов) модели "Sсущ.+Rприл.":

 

Анкета № 10388 (ж., 18 л., биолог, Иркутский университет, 14.03.95 — данная модель составляет более 40% ответов)

Сталин — злой                          гном — маленький              жердь — длинная

кастрюля — эмалированная    правление — родное          староста — хороший

карнавал — прекрасный          ласка — красивая               вещь — нарядная

подачка — липовая                   браслет — новый                гардероб — пустой

государство — российское       Арктика — холодная          вампир — страшный

и т.д.

Локативная тактика (с которой можно, вероятно, связать также принадлежность, предназначенность и причину):

 

Анкета № 11002 (ж., 17 л., ФРЯЛ, Пенза, 21.11.95 — локативных синтаксем до 25%)

повар — в столовой            желуди — от дуба              крестьяне — из села

сатира — Кантемира         эксперт — в милиции          танк — на войне

салат — из капусты           катер — в море                    поход — в горы

прибыть — на побывку      машины — на улице           провожать — маму

и т.д.                                                                                                                в поездку

Тактика, ориентированная на номинацию, имеет несколько разновидностей: у одних испытуемых преобладает стремление дать своеобразную дефиницию стимула, другие реализуют тенденцию к вторичной номинации, т.е. отвечают на стимул синонимом, гиперонимом, гипонимом, антонимом, конверсивом:

 

Анкета № 11075 (ж., 18 л., ФРЯЛ, Пенза, 21.11.95 — ответы "дефинициями" составляют примерно 60%, остальные — синонимом или гиперонимом)

потомки — живущие в будущем                       доклад — рассказ о чем-либо

летающий — находящийся в небе                    цели — конечная задача

норма — самое лучшее, золотая середина      крем — однородная масса

делегация — много людей проверяющих        полковник — военный чин

шейка —  то, на чем держится голова          история — наука о прошлом

нарезной — красиво вырезанный                     сутки — от 00 до 00

полевой — находяшийся в поле                        теленок — детеныш коровы

русский язык — язык народов России            карнавал — праздник в

гном —  небольшой человечек из сказки                                          масках   

финский — сделанный, проживаюший у финнов

тетка — мамина сестра, папина сестра       и т.д.

 

Анкета № 9210 (ж., 20 л., экономист, С.-Петербург, 11.10.94 — "синонимия" и т.п. — около 80%)

стихия — ураган                       интеллект — ум              фига — ничего

опытный — знающий               дебри — бурелом              Россия — страна

гениальный — выдаюшийся спасти — сохранить         авоська — сумка

волосатая — лохматая            выдать — получить         моргать — мигать

юрист — адвокат                     прах — пыль                      питание —  еда

помещение — комната          говно — дерьмо                аргумент — функция

и т.п.

Анкета № 11098 (ж., 18 Л., ФРЯЛ, Пенза, 21.11.95 — антонимия и квазиантонимия составляют здесь около 25–30% ответов)

влево — вправо                         автор — редактор           снаружи — внутри

полосатый — клетчатый       солдат — генерал            вольно — смирно

романтика — реальность        жара — холод                    небеса — земля

телевидение — кино                Леонтьев — Пугачева    проза —  лирика

качество — количество           дернуть — выдернуть     дочка — мать

пылесос — веник                        малый — большой           выдать — взять

физический — духовный         научить — усвоить         открыт — закрыт

и т.д.

 

Помимо анкет с той или иной отчетливо выраженной, подчеркнутой тактикой предикации (приписывание признака, локация или номинация), встречается определенное число анкет (т.е. испытуемых, носителей языка), отдающих предпочтение пропозиции, т.е. отвечающих на стимул актантом или актантами, при которых предикация прямо не обозначена, а только подразумевается и которые вместе со стимулом задают пропозицию (восходящую опять-таки к некоторому, прототипическому для данного испытуемого, тексту). Наиболее выразительна такая "пропозициональная" тактика в анкетах, содержащих по две-три реакции на один стимул:

 

Анкета 11006 (ж., 18 л., ФРЯЛ, Пенза, 21.11.95 — пропозициональных ответов более 80)

1917 год — революция, мятеж, пламя             дрожать — холод, одежда

мгла — тьма, ночь, поле                                   этаж — небоскреб, балкон

пломбир — мороженое, шоколад                    Европа — континент, Индия

манная — крупа, каша, сладко                         еврей — одежда, вера

олимпийский — чемпион, соревнования        гнедой — лошадь, телега

липкий — сладкий, рука                                   лезть — соваться, неприятность

загорать — солнце, пляж, река                         лягушка — зелень, мордочка

выставка — собаки, медали, изделия               сахара — песок, верблюды

контрольная — ручка, тетрадь, задумчивость

и т.д.

Итак, мы рассмотрели коммуникативные тактики приписывания признака (или предикации в узком смысле), номинации, локации и пропозиции, которые оказываются преобладающими в соответствующим образом акцентуированных анкетах, т.е. составляют в них объем ответов, существенно отклоняющийся от общего усредненного уровня таких же ответов в основном массиве анкет. Доля же самих акцентуированных анкет, позволивших выделить, сделать наблюдаемыми разные типы коммуникативного поведения испытуемых, составила примерно 15% от общего их количества в эксперименте.

Что касается "оценочной" тактики, т.е. таких испытуемых (анкет), которые явное предпочтение отдавали бы оценочным реакциям, то обнаружить подобным образом акцентуированные анкеты в 1/4 их массива (т.е. в 750 анкетах) не удалось: максимальное число оценочных ответов (которые, кстати сказать, есть в каждой анкете) не достигает порога, который позволяет считать анкету акцентуированной. Такой порог (в значительной степени условно) мы приняли равным 25%, а обнаруженный максимум не превышает 15:

 

Анкета № 9278 (м., 30 л., учитель англ. яз., Архангельск, 25.05.95)

катиться — к черту                 ишак — вонючий              балда — ты

аппетит —  плохой                    покой — нет                    жид — страдалец

похороны — дорогие                медицина — плохая         пахнуть — плохо

двоечник — проклятый          Иван — дурак                   немец — скупой

городская — смертность        разбитый — сердце          швабра — страшная

                                                                                                                  женщина

 

III. Информационные шумы в анкетах
и лакуны в индивидуальных АВС

Анкета в ассоциативном эксперименте является инструментом, как бы специальным прибором, который делает доступным наблюдению объект нашего изучения — языковую способность носителя языка. Но, как известно, всякий инструмент, всякое орудие исследования, приходя в соприкосновение с изучаемой средой, воздействует на нее и тем самым вносит в нее некоторые возмущения, искажения. Наши инструменты — анкеты — формировались объективным образом для каждого этапа эксперимента: генератор случайных чисел смешивал номера 3000 стимулов и затем в случайной последовательности выбирал из них 100 чисел (номеров), которые и составляют отдельную анкету. Таким образом, среди 3000 анкет второго этапа нет двух одинаковых по составу включенных в них стимулов. Такая процедура составления анкет позволяет исключить сознательное или бессознательное влияние составителя на подбор стимулов и их расположение, на привнесение в порядок их следования какой-то посторонней идеи, устанавливающей их взаимосвязь и зависимость друг от друга.

Но тем не менее случай есть случай, и он приводит к тому, что иногда оказывается возможным усмотреть связь между рядоположенными стимулами и ответами на них, что приводит к следующему явлению.

 

Пересечение стимулов и реакций в одной анкете[5]

 

   № 9200                               № 9232                                     № 9272

в бороду — сопли              фарфоровый — слон             до гроба — покойник

сопли — в бороду             китайский — фарфор          покойник — гроб

 

   № 11680                             № 10061                                   № 10043

свободный — человек       одеться — платье                  в грязь — лицом

невидимка — он же        бессмыслица — одежда       свалиться — в грязь

 

   № 10052                             № 10047                                   № 10049

секс — частый                 мозги — ум                              политика — государства

интимно — секс               собрать — мозги                    беспечность — политиков

нам только снится — секс

 =

   № 100З9                             № 10037                                   № 10029

Беляев — большой          наставник — плохой              вещество — ртуть

сверлить — белить         наглый — наставник            ртуть — ядовитая

                                                                                              пчелиный — яд

 

Как видно из этих примеров, соседство некоторых стимулов может результироваться таким образом, что предшествующий стимул превращается в реакцию для последующего. Реже встречается обратная ситуация, когда последующий стимул определяет реакцию на предыдущий, как это показано в последнем из примеров. Такое перекрестное взаимодействие соседствующих в анкете стимулов и реакций не всегда выражается в их прямом совпадении: встречаются случаи, когда три первых члена двух контактирующих в анкете пар (т.е. S1, R1 и S2), будучи восприняты как элементы единой ситуации, индуцируют четвертый член, т.е. вторую реакцию — R2, как логическое завершение данной ситуации, как следствие условий, сформированных тремя первыми членами, ср.:

 

                               № 10034                                                № 10035

                осина — дуб                                        скоростной — спуск

                тропинка — лесная                             сломали — лыжи

Коммуникативные тактики при наличии лакун в АВС

Но далеко не всякую связь между парами S–R и дублирование, взаимоповторы в них стимулов и реакций можно объяснить особенностями анкеты как исследовательского орудия, вносящего информационный шум в процесс коммуникации (ассоциирования). Ведь каждая анкета — это приведенный к выражению, т.е. ставший наблюдаемым, фрагмент ассоциативно-вербальной сети соответствующего испытуемого-носителя языка. А индивидуальные сети отличаются одна от другой в довольно значительной степени как по разнообразию составляющих их слов-узлов, так и по богатству реализованных связей между ними. На уровне анкет эти различия поддаются градуированию: при достаточно богатом лексиконе испытуемого его анкета не содержит повторов среди реакций; чем беднее лексикон, тем больше ответов одним и тем же словом на разные (не соседствующие, а дистантно расположенные) стимулы мы находим в его анкете.

Эту ситуацию можно интерпретировать и иначе. Примем за норму для среднего носителя языка обладание такой АВС, как она представлена в Ассоциативном тезаурусе, т.е. в обобщенном, так сказать "интегрированном" на 11 тысячах испытуемых[6] виде. Этой интегрированной, а значит, принадлежащей всем и каждому, частью АВС будем считать для надежности только неединичные связи в Ассоциативном тезаурусе, независимо от их направленности, т.е. независимо от того, исходящая это связь (S) или входящая (R). Тогда каждая индивидуальная АВС, лежащая в основе ответов носителя языка на конкретную анкету, при сравнении ее с интегрированной, принятой за норму сетью либо обнаружит полное или почти полное совпадение с нею, либо выявит некоторую собственную недостаточность, лакунарность, проявляющуюся в отсутствии в данной индивидуальной сети ряда слов-узлов и соответствующих связей. Лакуны, таким образом, бывают двух родов — обусловленные бедностью лексикона и обусловленные недостаточным количеством и разнообразием текстов, проходивших через АВС данной индивидуальности.

В условиях ассоциативного эксперимента, осуществляя через анкету коммуникацию с экспериментатором, и будучи настроенным на кооперацию с ним, испытуемый стремится по возможности лакуны в его АВС так или иначе заполнить, либо используя для этого известные ему слова самой широкой семантики, либо строя связь предлагаемого им ответа со стимулом на догадке, на смутном полузнании. Анализ анкет показывает, что при наличии лакун в данной индивидуальной АВС практикуется четыре типа поведения, четыре разных коммуникативных тактики испытуемых: 1) множественные повторы реакций, т.е. реагирование одним и тем же словом на разные стимулы; 2) немотивированные ответы, т.е. ответы, основанные на очень приблизительном представлении о значении стимула и типовых контекстах его употребления, ответы, свидетельствующие о незнании — незнании слова, денотата, текстов; 3) трансформация самого стимула, преобразование его в известный испытуемому и ответ на этот преобразованный стимул; 4) отказ от ответа. Рассмотрим подробнее каждую из тактик.

1) Повторы реакций

В приводимом ниже фрагменте анкеты № 10076 всего десятком реакций охватывается почти 40% составляющих анкету стимулов:

 

большой(ое)

 великан

 плохая(ие, ое)

 примета

 

 лось

 

 преданность

 

 восхищение

 

 недостатки

 

 строение

 

 увечье

 

 

 

 

зеленый(ая, ое)

 алкоголик

 красный

 мухомор

 

 ласка

 

 восход

 

 кладбище

 

 комбайн

 

 

 

 

черный

 обитатель

 золотая

 подкова

 

 незачет

 

 машина

 

 

 

 

далеко

 расстаться

 красивая

 невеста

 

 отъезд

 

 девушка

 

 попасть

 

 

 

 кинуть

 сон(снов)

 просить

 

 взорваться

 

 паршивый

 

 испариться

 

 правдивым

 

 

 

 альбом

громко

 крикнуть

 

 

 

 реветь

 ягод

 поляна

 

 ура

 

 множество

 

Такое количество повторов в ответах, или — что то же — столь низкий коэффициент разнообразия реакций в анкете — явление довольно редкое, интуитивная оценка анкет с повторами дает приблизительно следующий результат: их число не превышает 6–7% от общего количества, а отношение повторяющихся реакций в них к числу стимулов, которые эти реакции вызвали, в среднем колеблется в пределах 1/2,5–3. Используемые для заполнения лакун реакции распределяются между двумя частями речи — существительными и прилагательными; глагол в качестве повторного ответа встретился в двух анкетах из 500, а наречия зафиксированы три раза (два из которых — далеко и громко — приходятся на одну анкету и представлены в приведенном примере).

Среди существительных, используемых как повторные реакции в разных анкетах, наиболее частотны человек, деньги, лес, дом и день, что, вообще говоря, не удивительно, потому что эти слова относятся к самым частым в Ассоциативном тезаурусе вообще. Здесь же речь идет о том, что они по нескольку раз повторяются в одной анкете, т.е. в ответах одного испытуемого. Вот несколько примеров из таких "лакунарных" анкет:

                         человек(а)                                           деньги

№ 10026                 спасать                                 № 10026            гарантировать

                               смертный                                                        впустую

№ 10041                 скверный                              № 10042            находка

                                безнадежный                                                 наживать

                                мозги

                               сочувствие (близкий человек)

                               утрата (близкого человека)

                               дебил (несчастный человек)

                               заключенный (человек в тюрьме)

                               бизнесмен (красивый молодой человек)

№ 10046                 позор

                               тупость

№ 10055                 безработным                                      

                               разборчивый

                               достоинство

                               долг

                               чаша                                                                    

№ 11039                 свободный                                                           лес  

                               седой                                       № 10026               лось

                               красивый                               № 10034               джунгли

                               порхающий                                                         сосновый                              гнилой  

                               познакомиться (с молодым человеком)

                               ответственный                                                   день

№ 9273                   нравственный                     № 10026                 реальность

                               безнадежный                                                      уверенность

                               испортить                            № 10052                 поганый

                               ублюдок (нехороший человек)                         последующий

                               замкнутый                                                           

                               попутчик (человек, сидящий рядом в автобусе)

                               отвратительный (молодой человек)

                               брюнет (молодой человек)

№ 10059                 спортивный                                                                       

                               печальный                                                         дом

№ 11686                 мрачный                               № 10026                 ничей

                               чванливый                                                          кирпичный

                                русый                                    № 10042                 зеркальный

                               одинешенький                                                   родной

                               раздевать                             № 10055                 деревенский

№ 10388                 идеальный                                                         загнивающий

                               тщетный

                               садист

                               тормозить

 

Кроме перечисленных, в той же роли выступают существительные мужчина, сок, газ, бумага, жизнь, любовь, боль, вкус, слово. Повторы-прилагательные обозначают, как правило такие качества, которые могут быть отнесены практически к любым конкретным и абстрактным предметам, и потому, в условиях дефицита слов и стандартно-типовых текстов для некоторой индивидуальной АВС, их удобно использовать многократно, отвечая на самые разнообразные стимулы. Это прилагательные, обозначающие размеры, форму, цвет, интенсивность, оценку и пр.: большой, маленький, толстый, огромный, полный, белый, красный, темный, громкий, быстрый, острый, тяжелый, круглый, красивый, интересный, дорогой, старый, плохой и т.п. Рассмотрим примеры:

большой(ая, ое, ие)            плохой(ая, плохо)

10038      союзный                               10041      проститутка (плохая девушка)

                отдел                                                    доносить (делать плохо)

10050      строитель                                            разводиться (очень плохо)

                взятка                                                  попадать (плохая ситуация)

                жадина                                10384      так себе (плохо)

                равнина                                                невезение (очень плохо)

                осторожность                     

                норма                                                    острый(ое)

10051      перекресток

                слеза                                     10030      ножик

                библиотека                                         копье

11699      ЭВМ                                      10050      бугор

                библиотека                                         ножик

10388      дебри

                доход                                                    тяжелый(ая, ое)

                секс                                       11699      разочарования

                свеч                                                       утрата 

                Русь                                                      существование

                канава                                   10050      чугун

                краб                                                      ранец

                бомба                                                    болванка

 

Наиболее адекватен задаче заполнения лакун класс самых абстрактных слов — класс местоимений, однако как повторные реакции в одной анкете местоимения используются испытуемыми в целом реже, чем существительные и прилагательные широкой семантики, тем не менее есть несколько случаев и такого рода:

все                                                        наш

10029      деться (ото всех)                 10388      потомки (наши)

                порвать (со всеми)                              победа (наша)

                прах (всему)                        

11681      в крови — весь

                безразличие — ко всему

                опускать — всех

 

2)  Незнание ошибочно мотивированные ответы)

Это проявляется в тех случаях, когда испытуемый сталкивается с агнонимом, т.е. когда стимулом, на который ему предстоит ответить, оказывается слово, значение которого ему неизвестно и с типичными контекстами употребления которого ему не приходилось встречаться. Реже возникают ситуации, когда на известный испытуемому стимул он отвечает словом, которое употребляет неправильно, неточно (ср., напр., спасти — утопленника: спасти можно тонущего, но не того, кто уже утонул, утопленника). Материал анкет третьего этапа опроса позволяет различать три разновидности агнонимов: имена собственные, реалии и слова, две первых группы можно отнести к знаниям о мире, т.е. к когнитивному уровню языковой способности индивидуума, а третья, по численности приблизительно равная сумме первых двух, свидетельствует о степени владения языком на уровне, так сказать, правильности, т.е. о знании (незнании) семантики слов и их сочетаемости. Приведем образцы разновидностей агнонимов, не сопровождая их комментарием, поскольку ложные мотивировки появления тех или иных реакций почти во всех случаях прозрачны:

 Имена

Разин — стол (10054), Сенька (11663)

Гагарин — Алексей (10059)

Изергиль — извергиль, изверг (11041), чего это? (9476)

Байконур — магистраль (9216), канал (9448)

утопия — Бэкона (11029)

Аника — организация (11063)

Красин — ледоход (9210), писатель (10128), цвет (9202)

Мономах— черный (10943), священник (10128), монах (9403)

 Реалии

брюква — ягода (10023), лес (10038)               сель — постель (10048)

плетень — огромная (10052)                           жердь — ветка, удочка (11003)

харчо — недожаренно (11069)                         рог — кабана (9350)

ртуть — минерал (10391)                                  саксаул — колючий (11069)

манускрипт — архитектура                            жать — траву (9473)

долгунец — бомж (11682), холодец (9455)

     Слова

переметная — лестница (10047), ткань (11004), погода (10125)

воскресение — понедельник (10064), настало (11679), праздничное (9448)

джин — из сказки (11004), Алладин (9205)

ариец — певец (11008) [< ария? — Ю.К.]

марафон — вечер, посвященный чему-либо (11018)

перистый — нож (10908), птица (11085), голубь (9218)

волнистый — море (10040)                              анфас — лица (10055)

низменный — долина (9449)                            ландшафт — местности (9450)

писаный — пером (9450)                                  возвышенный — холм (9471)

лапчатый — кот (10055)                                  сморозить — холодильник (9447)

моцион —  питания (11036)                             стяг — флага (10382)

проказник — баловень (10565)                         баловник — судьбы (10126)

реветь — навзрыд (10125)                                мимолетный — птица (9447)

3) Преобразование стимула

Надо сказать, что мысленное преобразование стимула, или его неправильное прочтение, т.е. тот факт, что на месте реального слова, предложенного в анкете, испытуемый видит похожее на него по написанию другое слово и отвечает именно на это другое, этот факт далеко не всегда объясняется простым незнанием предложенного стимула. В большинстве подобного рода случаев мы имеем дело с обычной паронимией, проявления которой усиливаются из-за ограниченности времени на заполнение анкеты. Однако повторяемость ошибочного прочтения у разных испытуемых позволяет предположить, что примерно в 15% таких случаев преобразование стимула бывает вызвано не чем иным как незнанием — либо орфографии, либо морфемного состава, либо, наконец, семантики соответствующего слова, ср.:

 

холст — неженат (10027), мужчина (10920), женат (10128), всю

            жизнь (10171)

ветряная — женщина (11018), мысль (11030), погода (11680)

махровый — свитер (11033), шарф (9202), шарф (10172)

нордический — консультант (11028) [< юридический? — Ю.К.]

Феликс — птица (11034)                                  летательный — исход (10171)

сплеча — долой (10377)                                    посидеть — от горя (10904)

 

На этом фоне нижеприводимые примеры однозначно можно квалифицировать как паронимическое прочтение стимула:

 

                нейлоновый — реклама (< неоновый);

                кроткий — пень, путь (< короткий);

                бурый — восторг (< бурный);

                частота — пыль (< чистота);

                катер — вулкана (< кратер);

                проветриться — на СПИД, у врача (< провериться);

                гадко — выглажен (< гладко);

                переметная  — птица (< перелетная);

                замесить — директора (< заместить);

                датский — сад (< детский);

                балда — о солдате, легенда (< баллада) и т.д.

4)  Отказы

Единичные пропуски в графе "реакция" — явление нормальное, и за отсутствием нескольких ответов в анкете со 100 стимулами на первом этапе эксперимента (РАС-1) еще нельзя было усмотреть какой-то последовательности или закономерности. При сравнении общего числа отказов от ответа первого этапа с тем же показателем второго этапа может создаться впечатление, что никаких изменений не произошло:

I— 6632/1197;                     II — 6743/2233,

где первая цифра указывает на количество отказов на всем массиве, а вторая — на число стимулов, эти отказы вызвавших. Практически можно считать, что хотя бы один отказ приходится на каждый стимул, так как на первом этапе в анкетах фигурировало 1275 стимулов, а на втором — 2685. Однако это сходство только кажущееся: дело в том, что общее число ответов на стимулы первого этапа приближается к 500 тысячам (по 500 и более ответов на 850 стимулов и по 100 и более ответов на остальные), тогда как на все стимулы второго этапа получено немногим более чем по 100 ответов. Из этих цифр следует, что фактически число отказов на втором этапе возросло чуть ли не вдвое.

Результаты третьего этапа эксперимента пока не сведены в общий словарь, и в настоящий момент мы располагаем только анкетами, но уже этот материал дает представление о новом значительном увеличении количества отказов, поскольку ни на первом, ни на втором этапах не было анкет, в которых их число выходило бы за пределы десятка. Здесь же появляются анкеты с 20–30-ю и даже более пропусками ответов, что на три с лишним тысячи анкет даст существенный, по сравнению со вторым этапом, прирост числа отказов.

Самое общее объяснение такого процесса очевидно. Словник стимулов I этапа эксперимента формировался из слов с высокой частотой употребительности, проходящих через многие стандартно-типовые тексты и потому хорошо известных нашим испытуемым, т.е. слов, которые легко и естественно вызывают в памяти носителя языка типовые синтаксемы или пропозиции, восходящие к распространенным, часто повторяемым и в определенном смысле "прототипическим" для данной речевой общности текстам. Словник же стимулов II этапа возник путем отбора из ответов на первом этапе. В число ответов вошли, естественно, не только слова употребительные, но подчас достаточно редкие, а кроме того и значительный круг имен собственных, предполагающих для их адекватного использования серьезную эрудированность в разных областях культуры — в истории, науке, литературе, искусстве, политике. Так, у испытуемых второго этапа большие затруднения вызвали такие стимулы, как Рубикон — 19 отказов, сноб — 35, Фаустус — 16, а также слова маразм, метан, колорит, посполитая и др. Понятно, что третий этап должен еще больше увеличить эти трудности.

В то же время нельзя полагать, что отказ от ответа всегда продиктован отсутствием знания о стимуле. В числе вызвавших отказы стимулов довольно много слов более-менее употребительных и, безусловно, знакомых испытуемым, и причины отказов в этом случае могут крыться в окружении, в воздействии соседних стимулов, в каких-то субъективных коннотациях, сиюминутных впечатлениях и т.п. В проанализированных анкетах третьего этапа число отказов колеблется в диапазоне от нуля до 35. Составители Ассоциативного тезауруса приняли в качестве порога, после которого анкета считается недействительной и выбраковывается, величину в 30 отказов. Единичные анкеты с превышением этого порога встречались даже на первом этапе эксперимента, но тогда причиной их появления могли быть только субъективные особенности испытуемого, отвечавшего на данную анкету — плохое владение языком, неразвитость данной языковой личности. На третьем этапе число таких анкет увеличилось, но ответственной за такое увеличение становится уже не отдельная языковая личность, а недостаточность, неадекватность усредненной ассоциативно-вербальной сети, которая лежит в основе языковой способности нашего контингента испытуемых, (напомню, что возрастной диапазон испытуемых на всех трех этапах колеблется в среднем от 17 лет до 21 года).

Чтобы читатель мог составить представление о том, на каких стимулах происходит торможение процесса предицирования у испытуемого, какие стимулы остаются без ответа, приведу их перечень из анкеты, оказавшейся на грани исключения, но все-таки учтенной и включенной в корпус будущего третьего тома Ассоциативного тезауруса, поскольку в ней зафиксировано 29 отказов.

Анкета № 11684 (пол м., возраст 21, родной язык русский; специальность АСУ, дата 28.03.96) придурок, правительство, борец, дорога, лапчатый, портфель, капроновый, намыленная, повар, нуждаться, водопад, низ, тесть, ишак, надвигаться, я, раздевать, мольба, Дуся, дрожжевое, повсюду, кудрявый, гладить, озабочен, грохот, рассуждать, майор, кафедра, монах.

Попытка некоторым образом классифицировать отказы, т.е. "отказные" стимулы, приводит к следующей их группировке, которая в значительной части пересекается с группами стимулов, неправильные, ошибочно мотивированные ответы на которые, объясняемые незнанием имен, реалий и слов, рассматривались выше в пункте 2. Итак, отказы вызывают:

а) прецизионные слова — имена, названия, марки, — в том числе и широко известные: очевидно, будучи на фоне апеллятивов словами иного качества, они вызывают торможение в реагировании у некоторых испытуемых, хотя нельзя исключить и возможность влияния на этот процесс чисто субъективных факторов: Гончаров, Сталин, Горбачев, Медведев, Ариадна, Знаменский, Великий Новгород, МГУ, Александр, Аника;

б) стилистически отмеченные, т.е. слова высокого или, наоборот, сниженного стиля: придурок, лоботряс, чертовка, вонь, треп и, с другой стороны, мольба, сан, герб;

в) семантически и синтаксически связанные слова, при условии, по-видимому, незнания соответствующего оборота: дрожжевое, до гроба, лапчатый, переметная, за око, клещевой, перистый;

г) политико-философские и специальные термины: равенство, регресс, реакция, оппозиция, справедливый, стерильный, контур, бюджета, долгунец;

д) экзотизмы: саксаул, манускрипт

IV. Анкета и индивидуальные особенности испытуемого

Ответы на отдельную анкету, будучи интегрированы в ассоциативно-вербальную сеть, отчуждаются от заполнявшего анкету носителя языка и, сведенные в ассоциативный словарь, формируют семантико-граммати­ческое, когнитивное и прагматическое пространство усредненной и как бы обезличенной языковой способности. Но рассмотренная сама по себе каждая анкета дышит индивидуальностью и может многое рассказать о своем авторе. Ср., напр., фрагмент анкеты № 10327 (ж., 19, биолог, 14.03.95, Иркутский ун-т):

 

                здраво — смыслить                            Австралия — Венгрия

                расизм — негров                                 ускорение — бега

                православный — год                         закаляться — сталью

                сообщающийся — старт                 пожаловать — карьера

                заливной — борщ                               высота — высокая

                в поте лица — бежать                      взаимопощь — другу

                прах — ему                                          ложный — взрыв

 

Если к этим ответам, нарушающим семантическую и синтаксическую сочетаемость в парах S–R и тем свидетельствующим о плохом владении автора языком, прибавить допущенные им орфографические ошибки (моностырь, исус, борщь, бестолоч, апарат, ДСАФ, до-пьяна, ботальон), а также учесть повторы одних и тех же реакций (человек, стол, бежать) и пересечения реакций со стимулами, то уровень развитости данной языковой личности придется оценить как весьма низкий.

Иногда на содержание ответов может накладывать печать физическое или психическое состояние испытуемого, что в ряде случаев приводит к появлению в анкете определенного сюжета. Ср. фрагмент анкеты №11682 (м., 20, АСУ, 28.03.96, Иркутский ун-т):

                мальчишки — бухают                      повсюду — пьяные

                утенок — пьяный                                долгунец — бомж

                натуральный — продукт                 ГАИ — трубка

                в стельку — пьян                               в крови — алкоголь

                в обществе — пить                            шампанское — пшш...

Естественно, при таком состоянии, настроение у автора ответов ниже среднего, что и определяет мрачную окраску других реакций в той же анкете:

                поперек — горла                                жмет — ботинок

                заключать — в тюрьму                    в кармане — хрен

                чванливый — козел                           дергать — ухо

                планы — грязные                               пленка — зажевана

                еле-еле — душа [в теле — Ю.К.]      в работе — завяз

Анкеты с сюжетной составляющей на самом деле встречаются очень редко, но наличие сюжета в анкете соседствует, как правило, с другими показателями невысокой развитости языковой личности. Ср., анкету №11686 (м., 20, АСУ, 27.03.96), где сюжет "боль" (боль ¬ головной, сквозь слезы, зуб, страдание) сопровождается повторами реакций (человек, плохой, деньги, война, цвет), пересечением реакций со стимулами и орфографическими ошибками.

Менее редки, пожалуй, анкеты-настроения, ср.:

 

№10925 (м., 17, ф-т физ. вос., 15.11.95, Перм. пед. ин-т)

качели — сломались           джентльмен — идиот       мысли — глупые

вычеркнуть — из жизни  детский сад — сгорел         уксус — выпили    

парашют — не раскрылся  капитан — утонул              распался — СССР

обыденность — надоело    Хрущев — дебил                   пнуть — в живот

облом — большой                Мальвина — дурочка        баба — глупая

карьера — лопнула             агрегат — сломался            покойник — ожил

 

Пол испытуемого определить по ответам возможно далеко не всегда, но в ряде случаев, когда набор стимулов в анкете этому благоприятствует, женская специфика реакций прослеживается довольно отчетливо. К специфически женским чертам в ответах на анкету можно отнести следующие:

— повышенная "цветность" ответов на фоне общей склонности девушек к реагированию прилагательными:

 

    бант — белый                                  фантазия — розовая

    полюс — белый                                патрон — черный

    вата — белая                                   сюртук — зеленый (№10320, ж.)

    краска — зеленая                            колокольчик — фиолетовый

    медбрат — халат белый                 комод — черный (№10327, ж.)

    одуванчик — желтый                   похороны — черный

    лебедь — белый                              кепка — серая (№9449, ж.)

 

 Что касается предпочтения, отдаваемого женщинами-испытуемыми прилагательным в качестве ответов на стимулы, приведу лишь один пример. В анкете № 9448 (ж., 17 л., референт-переводчик, Академия культуры, С.-Петербург, 13.10.94) сорок реакций из 100 являются прилагательными (в том числе причастиями); и если учесть, что в составе стимулов этой анкеты оказалось еще 20 прилагательных, то модель "сущ.+прил." занимает здесь 60% всех ответов. "Цветовые" реакции здесь тоже выразительны:

    персик — желтый                          мертвец — синий

    заря — алая                                     туча — черная    

    контур — красный                          кепка — клетчатая

 

— повышенная эмоциональность ответов:

 

    задержаться — заставлять нервничать;   клоп — мерзость;

    неизвестность — метаться;                       выиграть — радость;

    телеграмма — радость (№9211, ж.)            расставаться — слезы;

 

Вот еще несколько примеров из "женских" анкет:

 

   тяжести — невозможные                               канава — глубокая

   Наполеон — маленький                                  танк — страшный

   куда-нибудь — уехать далеко                       пакость — противная

   землетрясение — страшное                         университет — прелесть  

   зазнайка — ужас (№10382)                           коньяк — гадость

   теленок — маленький, хорошенький             одеться — в новое, старое

   жестокость — грубая, животная                 мыться — люблю

   познакомиться — с молодым человеком     толкнуть — нечаянно       

   стыд — хорошее качество (№11039)            героин — страшный

 

Показательным для "женских" ответов является частота слова мужчина:

                элегантный — мужчина                   познакомиться — с мужчиной

                дон Жуан — мужчина                       риск — мужчина

                лучший — мужчина в мире ...

 

— главным образом в "женских" анкетах широко представлено "двойное" и "тройное" реагирование, т.е. ответы на стимулы двумя или тремя словами, которые вместе со стимулом в большинстве случаев формируют актантную базу предложения, т.е. задают пропозицию:

 

№11011 (ж., 18, ФРЯЛ, 21.11.95, Пензенский пед. ун-т)

перьевая — подушка, мягкая                          баклуши — бить, лениться

деепричастие — глагол, часть речи               увольнение — надолго, отпуск

обучение — в школе, образование                   укусить — за ногу, собака

 

№11015 (ж., 18, ФРЯЛ, 21.11.95, Пензенский пед. ун-т)

сбыться — мечте, желанию рано                    в огороде — тыква, пугало

рабочие — завода, бастующие                         тревога — необъяснимая, ночью

альбом — со стихами, ребенка                        музыкальный — слух, человек

и т.п.

Эти наблюдения над особенностями "женского" реагирования на стимулы, сделанные на отдельных анкетах, следовало бы проверить на всем массиве Ассоциативного тезауруса, чтобы прийти к более убедительным выводам о повышенной "цветности" и эмоциональности женских реакций, об их приверженности к пропозициональным ответам. И наоборот, о большей у мужчин, чем у женщин, склонности к местоименным (т.е. предельно абстрактным, содержательно пустым) ответам, о чем есть пока не подтвержденное на большом материале предположение.

V. Заключительные замечания

В этой статье привычный инструмент социо- и психолингвистического обобщения — опросная анкета — послужила средством для наблюдений за индивидуальными особенностями поведения естественно-говорящих. Всякая работа с экспериментальными данными имеет целью формирование из нетеоретического материала — теоретического предмета. Насколько такую цель можно считать здесь достигнутой — судить читателю. Однако для автора, благодаря предпринятому рассмотрению, некоторые идеи и имплицитные, еще не нашедшие прямого выражения положения теории языковой личности стали отчетливее видны и убедительнее аргументированы.

Исходным пунктом этих уточнений стал сам статус анкеты, которая здесь рассматривается не только как инструмент для сбора больших массивов информации, но прежде всего как коммуникативный посредник, как информационный канал, связывающий экспериментатора (говорящего) и испытуемого (слушающего и отвечающего) в актах их речевого взаимодействия. Такая трактовка анкеты позволяет считать, что основным законом, определяющим как поведение отдельного носителя языка в условиях ассоциативного эксперимента, так и организацию всей выстраиваемой в результате такого эксперимента АВС, является закон предикации: осуществляя микродиалог с экспериментатором — в рамках каждой отдельной пары S-R и в масштабе всей своей анкеты, — испытуемый постоянно предицирует, т.е. строит синтаксемы (модели двух слов, синтаксические примитивы, пропозициональные структуры).

Поставленный в ситуацию квазидиалога с экспериментатором, испытуемый в пределах собственной языковой способности, в пределах владения им языком реализует свою активную грамматику и лексикон. Однако активность носителя языка в этой ситуации не имеет ничего общего с творческим началом. Хотя при предъявлении стимула иллокутивная сила толкает его к предицированию, но предицирование идет по наезженной неоднократно колее, по готовым уже рельсам, путем воспроизведения стандартных речевых блоков, формул, штампов, автоматизмов, т.е. прецедентов, использовавшихся им ранее в совокупности привычных для него текстов, в мире которых протекает его повседневная жизнь. А языковое и духовное содержание жизни индивидуальности целиком определяется теми текстами, которые она выбирает (в семье, во дворе, на улице, на работе) для воспроизводства и для слушания. В конце концов, наша духовность — простая содержанка тех текстов, какими мы обставляем свою повседневность. Цитирование из этих текстов синтаксем, подчиняющихся закону предицирования, и составляет существо квазидиалога испытуемого с экспериментатором в ситуации ассоциативного эксперимента.

Тот факт, что поставщиком синтаксем в ответах носителя языка на стимулы являются именно ходовые повседневные тексты, а не созидательная, не порождающая мысль индивидуума, подтверждается ходом следующего эксперимента. В аудитории филологов (преподаватели русского языка как иностранного, аспиранты и студенты) присутствующим было предложено отвечать на вопросы обычной анкеты III этапа построения АТРЯ не словом или словами, а целым предложением, которое могло включать или не включать в свой состав исходный стимул. Результат оказался на первый взгляд обескураживающим: затратив не менее получаса, даже искушенные преподаватели-филологи не смогли заполнить и половины анкеты.

Объяснение такого положения следует искать в том факте, что предложение с заданным словом, которое всегда воплощает некоторую мысль, может быть реализовано в очень большом числе вариантов. Для отвечающего на анкету трудность заключается в том, что он имеет дело с двумя неизвестными — неизвестна мысль, которую можно вложить в предложение и неизвестна форма, вариант предложения, в который должна отлиться эта (неизвестная!) мысль. Задача же реагирования в обычном эксперименте одним словом решается абсолютно спонтанно, автоматически, в ней нет неизвестных и ее решением движет не мысль, а сам язык, язык-текст, услужливо предлагающий готовый фрагмент из хорошо известных носителю языка текстов.


[1] Ассоциативный тезаурус современного русского языка. Русский ассоциативный словарь Кн.1–2. М., 1994; Кн. 3–4. М., 1996.

[2] Весь материал, анализируемый в этой статье, взят из анкет третьего этапа массового опроса, лежащего в основе построения Ассоциативного тезауруса современного русского языка. Напомню, что стимулами на этом этапе эксперимента (а их более 3000) послужили ответы испытуемых, полученные в ходе второго этапа опроса.

[3] Вообще говоря, выражение оценки может сопровождать любой тип связей в паре S–R и индексом О поэтому мы помечаем такие пары, где оценочное отношение преобладает.

[4] Понятно, что во всех приведенных здесь и ниже случаях возможно не единственное преобразование, но их многовариантность в данный момент нас не интересует.

[5] Указаны номера анкет.

[6] Это число складывается из тех количеств испытуемых (анкет), которые участвовали в трех этапах ассоциативного эксперимента: более 4500 на первом этапе (РАС-I, состоящий из двух книг — прямого S®R и обратного R®S словарей); 3000 — на втором этапе (две книги РАС-2) и более 3000 — на третьем этапе.